Опять о грустном.

Ужасающее качество перевода печально всем известного М.Б. Левина.

От текста практически не получаешь никакого удовольствия, с трудом продираясь сквозь тяжеловесные и неудобочитаемые стилистические конструкции.

Пока прочел всего 50 стр., но уже несколько раз в раздражении откладывал книгу, чтобы не издеваться над собой.

Причем у Левина нет совсем уж вопиющих ляпов (вроде тех, что попались в широко разрекламированном "азбучном" "Шантараме" Робертса), но читать текст, повторюсь, чрезвычайно дискомфортно.

Как будто пробираешься ночью через лесной завал, как в "Кладбище домашних животных".

Впрочем, от чтения "Ночной птицы" у меня были точно такие же ощущения.

И — ничего. Промучился полторы сотни страниц — потом привык.

Но все же, все же... Ну почему Левин? Почему Маккаммон отдан на откуп переводчику, напрочь губящему хорошие тексты?

Во Франции русских авторов издают Галлимар, Сей, Грассе, группа Ашетт. Галлимар, разумеется, платит лучшим переводчикам, которые работают с Мамлеевым, Улицкой, Маканиным, Пелевиным, Буйдой — это их любимцы, а иногда — с Быковым, Славниковой. Сейчас в Галлимар готовят к выпуску чеченскую прозу Аркадия Бабченко, "Испуг" Маканина и "Третье сердце" Буйды. Французы лучше всех знают и лучше всех издают русских. И французы постоянно наготове, чтобы не пропустить что-нибудь стоящее. Когда знакомишься с их системой мониторинга русской литературы, берет настоящая оторопь: нам бы такую! Представители издательств едут из Парижа в русскую провинцию, выпивают и едят пельмени в Челябинске, Хабаровске и где-нибудь в Урюпинске, читают все (есть должность читчика, лектёра), затем собираются в парижских кафе, чтобы обсудить русские новинки, критикам нашим не верят. В общем, огромная фабрика русской культуры в составе культурного французского холдинга. Я уж не говорю о газетах, которые запросто печатают двухполосные (!) материалы о Маканине, Пелевине, Быкове или Буйде. И это не какая-то левая малотиражка, а солидные издания, вроде Фигаро или Либерасьон. Французы не преувеличивают достижений русской литературы, но и не преуменьшают их. Кстати, следует добавить, что французские издатели крайне самостоятельны и мало обращают внимания на изменения московской литературной моды. Был интересен Бакин в 90-х — совершенно некоммерческий рассказчик — они его выпустили, а потом из года в год навещали его в Москве: ну как, пишется, не пишется, может, напишешь и т.д. Французы первыми в мире научились считать деньги, и сегодня считают, но когда в Москве им говорят: "Зачем вы издаете Бакина? Его же не купят!", — они отвечают: "Мы, конечно, озабочены тиражами, но деньги заработаем на Роулинг, а Бакина все равно издадим — он нам инртересен". Ни в Германии, ни в Англии, ни тем более в Америке подобного нет, хотя и там изучают русскую литературу куда лучше, чем непорсредственно на родине русской литературы.